In early years I spurned all idle pastimes;
All sciences extraneous to music
Disgusted me; with obstinate disdain
I soon rejected them and gave myself
To music only. Hard the initial step,
And dull the initial path. I overcame
The first adversities. I put up craft
To constitute the pedestal of art.
I turned into a craftsman: to my fingers
I taught submissive, dry dexterity;
My ear, precision. Having stifled sounds,
I cut up music like a corpse. I measured
Harmony by arythmetics. Then only,
Well-versed in science, dared I give myself
To the sweet languor of creative fancy.
|
|
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были
Постылы мне; упрямо и надменно
От них отрекся я и предался
Одной музыке. Труден первый шаг
И скучен первый путь. Преодолел
Я ранние невзгоды. Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию. Тогда
Уже дерзнул, в науке искушенный,
Предаться неге творческой мечты.
|
